УДУШЬЕ

Удушье" — экранизация книги скандального писателя Чака Паланика ("Бойцовский клуб"). Эта история о любви, проникнутая нежностью и черным юмором, рассказывает о вызывающей привыкание власти секса, о любви и вражде между матерями и сыновьями, об ужасах старения, о неприглядной правде о тематических исторических парках и многом, многом другом.

Виктор Манчини (Сэм Рокуэлл), отчисленный из медицинского института, придумал прекрасную аферу, чтобы оплачивать лечение больной матери (Анджелика Хьюстон) в частной больнице. Он симулирует приступ удушья в ресторане, и незнакомцы, которые "его спасают", чувствуют себя ответственными за его жизнь. Он проделывает трюк с удушьем пару сотен раз и выдаивает из доброты незнакомцев широкий поток наличных.

Между приступами удушья Виктор работает "историческим переводчиком" в Colonial Dunsboro с пестрой группой неудачников и пьянчуг, застрявших в 1734 году, встречается с группами людей, одержимых сексом, и навещает душевнобольную мать в уединенной психиатрической больнице. Когда Виктор узнает, что болезнь Альцгеймера, которой страдает мать, скрывает поразительную правду о его происхождении, его тщательно выстроенная на "сексе без любви" жизнь рушится, и он влюбляется в загадочного врача матери (Келли МакДональд).

"Удушье" — картина, изображающая жизнь, любовь, секс и человечество ужасающе свежим и уморительно смешным образом.

Публикации:

Не сворачивая с пути истинно паланиковского цинизма, вы совершите 90-минутное путешествие по тропе конфликтов и противоречий, животной страсти и настоящей любви, кажущейся странной, нелепой — но в то же время естественной для каждого из нас. (ID, Кино.ру, 18.11.2009)

На сладкое — "Удушье" по роману Чака Паланика. Сюжет крутится вокруг парня, который прикидывается, что подавился в ресторане, и тем самым получает свою дозу сочувствия от окружающих, а также вокруг позорного столба с колодками (реплика натурального, распространенного в Новой Англии в 18-м веке), анального секса и разнообразных предметов для засовывания туда, куда вы подумали. Никогда не покупайте дешевых подделок! Требуйте сертификат качества в секс-шопе! (Семен Кваша, Фильм.ру, 12.11.2009)

Жизнь и приключения распутного философа

Но в одном подавшийся в режиссуру актер Греггу проиграл Паланику – в объеме своего героя. У Паланика для него главное – не быть скучным, не быть банальным, выстроить собственный мир, хоть и "кривенький", но уж точно не вписывающийся в общественные законы: "Можно жить, позволяя другим решать все за нас: кто мы, какие мы. Сумасшедшие или в здравом уме. Сексуально озабоченные или святые. Жертвы или герои…А можно решать самим. Может быть, это наша работа — изобрести что-то получше". Виктор у Грегга – просто развлекающийся сексологик и обманщик, и больше ничего. Лейтмотив книги – "зависнуть на самом краю – чтобы спастись" в фильме сменился на мелькающие картинки обнаженных женских тел. (Оксана Нараленкова, Сусанна Альперина, "Российская газета", 20.01.2009)

Удушающая легкость сексуального бытия

"Удушье" дебютанта Кларка Грегга топчется на территории Кевина Смита и путано рассуждает о "человеке, созданном по образу и подобию Бога". Какое бы количество благоглупостей и обнаженных старушек не помещалось в кадре, все равно на выходе это оказывается обыкновенной романтической комедией. (Александр Дьяков, Видео.ру, 19.01.2009)

Глоток воздуха

Грегг к "размягчению" Паланика определенно стремится, привлекая на главную роль модного Сэма Рокуэлла, мастера мачистских поз и ужимок, и помогая окружающему миру выглядеть по сравнению с вертопрахом и дегенератом Манчини ещё более отталкивающим. Вероятно, памфлет Паланика вновь примут за руководство по "невыносимой легкости бытия", даже не взирая на то, что финал (тот самый, с поцелуем) является фикцией, призванной подсластить горькую пилюлю безутешного морального лузерства. Эпоха имитаторов не терпит искренности, симулируя и пробуждение чувств, и хэппи-энд, и удушье, и глоток воздуха. (Владислав Шувалов, "Синематека", 19.01.2009)

Ложь во спасение

Но Грегг и не превратил картину в нечто излишне заумное раду зауми и эпатажное ради эпатажа. Получился фильм, идеально подходящий для тех, кто еще не знаком с Палаником. Он не отпугивает, а, наоборот, привлекает, провоцирует интерес к его творчеству. Те, кто уже читал, конечно, останутся при мнении, что книга лучше, а те, кто еще нет, гарантированно захотят проверить это лично. (Кирилл Волошин, "АиФ", 19.01.2009)

Хотя в "Удушье" скандальными можно назвать только сексуальные флеш-бэки, которых, правда, довольно много.

На самом деле фильм яркий, красивый, позитивный, смешной и трогателный. (Curly_Sue, "Дневник", 19.01.2009)

этом смысле, жанр картины лавирует между уморой и драмой, правда не так ловко, отчего возникает не свойственное для артхаусного кино ощущение плоскости, а чтобы быть конкретно понятным, избегну эвфемизма и скажу четко: возникает ощущение пошлости. Оно напоминает ощущение, которое рождается от неумелой адаптации текста к сценарию, когда единственным спасением является не кристаллизация фабулы, а то, что обязательно происходит в апофеоз интерпретационного чтения: рождение нового взгляда, концептуализация идеи! Да, по сути, я говорю не о фильме "по фабуле", а про фильм "по мотивам", но не в вульгарном, а первородном значении: мотивы позволяют давать самостоятельную оценку самостоятельному произведению, таким образом рождать каждому свое авторство, не нарушая преемственности, подобно тому, как в эстафетной гонке, несмотря на преемственность палочки, результат рождается каждым бегуном и засчитывается лишь общий итог. Впрочем, фабула фильма настолько, как и фабула текста, скандальна для бюргергского мировосприятия, что не получать удовольствия от игры на расшатанных нервах невозможно. (Аве Гольдман, "Восток-информ", 18.01.2009)