ПИСЬМА МЕРТВОГО ЧЕЛОВЕКА

Первый полнометражный фильм Константина Лопушанского «Письма мертвого человека» (1986) стал событием всесоюзного и даже мирового масштаба. Мрачная, сложная по стилистике антиутопия о последствиях ядерной войны имела кассовые показатели в 9,1 млн., — поразительный результат для фильма-притчи-пророчества, предназначенного не для развлечения, а для тяжелого размышления. Но картина была созвучна времени и настроению людей, — «Письма» вышли через год после трагедии в Чернобыле и на исходе «холодной войны».

Этот фильм стал одним из заметных кинофестивальных событий 1986-1987 гг., собрал множество престижных наград: Гран-при МКФ в Варне и Мангейме, Приз за режиссуру МКФ в Мадриде, Приз жюри ВКФ в Тбилиси. В 1987 г. сорокалетие Константина Лопушанского совпало с присуждением ему Гос. Премии РСФСР им. братьев Васильевых. Получил Гос. Премию и сыгравший главного героя Ларсена Ролан Быков.

Мир после ядерной войны (начавшейся из-за того, что оператор ракетной базы поперхнулся кофе и не успел отменить запуск). Выжившие готовятся к переселению в подземные бункеры.

Каждый выживает как может. Для главного героя — учёного — спасением становятся письма, которые он пишет в уме своему сыну Эрику, очевидно, пропавшему без вести.

Учёный не может вынести мысль о человечестве, закопавшемся в землю. Он возвращается к группе детдомовцев, для которых не нашлось места в бункере, и помогает им пережить трагедию, оставляя надежду, что жизнь на поверхности не прекратится.

Википедия

«Письма мертвого человека». Фантастика предостерегает

«Предупреждения из будущего» — кошмары войны и космических войн — давно уже стали привычными на экранах мира. Это фантастика особого рода, даже в самых гуманных фильмах она пугает своей актуальностью, как и сегодня, когда на планете множество так называемых «локальных конфликтов».

В свое время ведущей в отечественной кинофантастике была тема новых космических открытий и исследований, научного прогресса. Однако режиссер Константин Лопушанский для своего полнометражного дебюта избрал сюжет ядерного безумия Земли, крушения человеческой цивилизации. Почему?

На этот вопрос может ответить только сам фильм «Письма мертвого человека» (cцeнарий К.Лопушанского при участии В.Рыбакова и Б.Стругацкого).

Желто-коричневый тон подземных бункеров, тревожный вой сирен, разрушенные городские улицы, одинокие фигуры немногих оставшихся в живых — в противогазах, с оружием в руках... В этих кадрах, снятых оператором Николаем Покопцевым, нет никакой приблизительности, фантастической условности. Режиссер выстраивает действие фильма в строго реалистическом, бытовом ключе.

Здесь мне видится принципиальность стилистики современной «ленинградской школы»: вслед за Алексеем Германом, Семеном Арановичем, Виктором Аристовым и Александром Рогожкиным Константин Лопушапский отказывается от всякого рода «приглаживания» натуры и интерьера, стремится доказать действие, словно снятое скрытой камерой, не страшась натуралистических деталей. В «Письмах мертвого человека» детали эти порой производят шоковое воздействие, как, к примеру, в сцене подземного детского госпиталя или в эпизоде, когда в пылающем после ядерного взрыва городе слышен беспомощный женский крик: «Кто-нибудь, дайте противогаз!»... Но иначе картина, несомненно, многое потеряла бы в эмоциональности яростного протеста против возможности атомного ада на планете.

Константин Лопушанский по сути обращается не к будущему, а к спроецированному воображением не столь уж давнему прошлому начала сороковых годов двадцатого века, когда вторая мировая война унесла десятки миллионов жизней, в том число миллионы детских. Потому вполне закономерными кажутся в фильме документальные кадры времен фашистской агрессии.

Главный герой фильма — старый профессор (Ролан Быков), мысленно обращаясь к своему, наверное, давно погибшему сыну, пытается выяснить, как выдающиеся ученые смогли превратить гениальные открытия в орудия смерти, и что сделал он сам, чтобы не было этой страшной войны. Сквозь запотевшие стекла старомодных очков профессор печально смотрит на бывших сослуживцев, которые то произносят громогласные разоблачительные речи, то обреченно пытаются приспособиться к новым «условиям существования».

Мотив безысходности набирает силу в сценах, когда по затопленным подвалам не-спешно плывут разбухшие рукописи старинных книг и научных исследований, когда профессор, понимая, что даже гениальные формулы уже никому не нужны, за несколько дней легко решает проблемы, над которыми десятилетиями бились тысячи крупнейших математиков и физиков. И наконец, когда некое официальное лицо в сером халате с бесстрастным выражением глаз отказывается принять в спасительный бункер детей, обрекая их на неизбежную гибель…

Но все-таки авторы оставляют герою спасительную надежду. Ролан Быков продолжает удивлять нас разнообразием актерской палитры: он использует скупые пластические средства, медленно и тихо произнося слова монолога, он дает нам шанс поверить, что спасенные им дети, замкнутые, молчаливые и голодные, останутся жить и никогда не повторят роковой ошибки старшего поколения.

И даже трудно сказать, чего больше в эпизоде, где профессор с детьми встречает новый год у елки, сымпровизированной из проводов и старых радиодеталей,— трагической печали или душевного тепла. Камера вглядывается в лица профессора и детей, а в них словно застыл невысказанный вопрос к зрительному залу: «Неужели вы допустите, чтобы это случилось?»...

Нередко говорят и пишут о фильмах безотносительно к их месту в современном кинопроцессе и в текущем прокате. Не думаю, чтобы «Письма мертвого человека» в силу их суровой стилистики ждали феноменальные кассовые сборы. Но уверен: эта картина нужна многим. Хорошо, если ее как можно больше посмотрят за рубежом…

Несколько дней из жизни погибшей цивилизации, прошедшие перед нами па экране, заставляют каждого из нас задуматься о собственном выборе в неспокойном мире…